Трудно сказать, когда я приобрел постоянную привычку разговаривать сам с собой вслух. Скорее всего вообще невозможно. Сам я, разумеется, этого не помню, а человека, который  неотлучно находился бы возле меня, начиная с самого раннего моего детства и по настоящий момент, конечно же не было. За исключением меня самого, но я, как уже было сказано, не помню.
       Теоретически, если представить, что вся моя жизнь кем-то записывалась бы на круглосуточную видеокамеру,  такой момент отследить было бы вполне реально, но ее никто не записывал, и мне оставалось только догадываться.
       Я ознакомился с большим количеством всевозможной научной и ненаучной литературы на данную тему, отдельно уделяя внимание воспоминаниям различных людей, имевших сходную привычку, но ничего особо полезного, кроме обилия специальных терминов различной степени внятности и полезности, мне это не дало. Ученые в массе своей несли околесицу, изучая своих пациентов. А те в свою очередь несли еще большую, стараясь сделаться для этих ученых предметом особого персонального исследования.
       Если суммировать все их совместные достижения на почве изучения простого и обычного в общем-то вопроса,  все сводилось к одному и тому же — Такой-то разговаривает сам с собой вслух. Но когда начал, не помнит. Утверждает, что в детстве (отрочестве, юности, девушка бросила, муж ушел, пить начал, в аварию попал и дальше по списку). Но верить ему нельзя, потому что этого никто не помнит.
       Разумеется, я не говорю про клинические случаи, связанные с навязчивыми галлюцинациями, раздвоением личности и манией преследования. Там совсем другая история, и ко мне она не имеет никакого отношения. Меня интересовало, как это происходит у нормальных людей.
       Тщательно и максимально подробно припомнив все события собственной жизни, я в результате пришел к выводу, что начал разговаривать вслух сам с собой еще в раннем детстве. Даже с того момента, когда еще собственно вообще не умел говорить и изъяснялся, как и все остальные маленькие дети, нечленораздельными звуками, которым еще только предстояло в будущем сложиться в стандартные первые слова — мама, папа, кака.
       Понаблюдав за чужими маленькими детьми, я обратил внимание, что практически все они разговаривают сами с собой. Не со взрослыми, как хотелось бы думать их родителям, а именно с самими собой. Родителей же они замечают только в тот момент, когда те оказываются в их поле зрения и начинают радостно и самозабвенно играть с ними в агу-агу.
       Если более внимательно посмотреть со стороны в этот момент на лицо ребенка, еще не научившегося говорить, то можно отчетливо заметить полное недоумение, которое после этого агу отражается в его глазах. Даже если до этого ребенок о чем-то оживленно сам с собой лопотал, на следующие несколько секунд он изумленно замирает и пытается понять, что же это такое появилось неожиданно перед ним. И только потом начинает улыбаться.
       Или плакать.
       Я пришел к выводу, что в дальнейшем, когда произносимые слова обретают в его сознание некий вполне конкретный смысл и начинают обозначать определенные предметы — небо, яблоко, спички —, или действия — гулять, не орать, спать — эти моменты, разговора  с собою вслух,  становятся все реже.
       Или скорее, все реже становятся те моменты, когда ребенка можно за такими разговорами застать.
       На это, безусловно, есть целый ряд, хорошо всем известных и понятных причин. Первая и главная из которых заключается в том, что нельзя при всех говорить вслух, да еще и сам с собой. Во-первых, мало ли что можно наговорить? Во-вторых, это невежливо. В третьих, надо общаться не с собой, а с другими, как усиленно и настоятельно рекомендуют так называемые специалисты, поскольку так вырабатываются навыки социализации, проще говоря — другие дети не будут бить, ломать игрушки и ябедничать на тебя взрослым слишком часто.
       Впрочем, поскольку мое детство осталось в далеком прошлом, меня интересовала моя нынешняя привычка разговаривать с собой вслух. Да, если что, с собой я разговариваю исключительно наедине, как правило у себя дома.
       Никакими особо сильными психозами я не страдаю, обычный стандартный набор, разве что с небольшими вариациями. Момент социализации в моем случае тоже особо клинической роли не играл. Конечно, я в целом предпочитаю пребывать в одиночестве, но с тем же успехом регулярно оказываюсь и в достаточно больших и тесно и напряженно общающихся коллективах. У меня никогда не было проблем во дворе, в школе, я один из самых легко адаптирующихся к любой группе человек, которых я знаю. Кстати те, у кого такие проблемы были, согласно моим наблюдениям гораздо реже разговаривают сами с собой вслух, предпочитая разговаривать с кем-то другим.
        И здесь, наверное, стоит сказать, почему я вообще задумался над этой своей привычкой.
        Вслух сами с собой разговаривают многие (лично я убежден, что вообще все), вопрос в том — о чем именно разговаривают. А еще важнее, как именно выглядит тот самый ты, с которым ведется беседа. В фильмах подобные сцены, как правило, решаются появлением в кадре точной копии героя, с которым они усиленно спорят, отстаивая противоположные точки зрения, а зритель радостно понимает, что у героя поехала крыша. Или же появляющийся двойник  убеждает героя, что не все потеряно и сдаваться не стоит. А зритель печально утирает слезы, понимая, что веселых будней жителей дурдома ему не покажут, хотя и продолжает до конца надеяться.
         В моем случае все совершенно не так.
         Хотя для того, чтобы максимально точно объяснить — как именно? - наверное стоит рассказать, как я решил записать свои разговоры во сне. Мне не раз говорили, что во сне я крайне активно с кем-то разговариваю, и в один прекрасный момент, я решил полюбопытствовать, с кем и о чем же именно? Поскольку сам я этих разговоров не помнил. Перед сном я включил режим записи, и спокойно заснул.   Заснул я в тот день  на удивление быстро, и никаких снов мне вроде не снилось.
         Собственно с этого все и началось.
         О том, что включив тем вечером запись, я совершил самую большую ошибку в своей жизни, понятно мне стало значительно позже.